А. Семенов

Злая волшебница Ябеда-Корябеда сосредоточенно барабанила по столу пальцами.
- ...Чётко все Мурзилка сделал. Комар носа не подточит. Утёр нос агентам. Оставил их с носом... Но ничего. Пусть зарубит себе на носу... - Злая волшебница приостановилась, с тревогой заметив в своей речи обилие «носов», но затем решительно продолжала:- Вот именно, на носу! Пусть зарубит себе на носу, что с Ябедой-Корябе-дой шутки плохи!
Список лазутчиков был под рукой: Трень, Брень, Таратора, Тыр и Пыр («Каких людей теряем!» - вздохнула злая волшебница и вычеркнула разоблачённую парочку), Пётр Петрович, Папье-Маше, Цыц, Брысь, Кыш и Локоть, Солёный.
- Главную роль отведём на этот раз Петру Петровичу.

Лазутчик Пётр Петрович был всем хорошо известен благодаря происшедшему с ним однажды случаю:

Пётр Петрович
Пошел погулять.
Поймал перепёлку,
Пошёл продавать.
Просил полтинник -
Получил подзатыльник,
Просил прощенья -
Получил пачку печенья.

Получив поручение, Пётр Петрович пожал плечами: «Пожалуйста!» Проглотил пельмени, почесал пятку, потёр переносицу. Потом принялся придумывать план... Прошло полчаса. Пётр Петрович просиял, поднял палец: «Придумал! Порядок!» Потом принялся поглощать прекрасные пухлые пельмени, попивая лимонад (это единственное, что он позволял себе на другую букву, потому что очень его любил).
...Утро не предвещало никаких неожиданностей.
В почтовом ящике Мурзилка обнаружил конверт без обратного адреса. Внутри он нашел приглашение:
«Почтеннейше приглашаем посетить представление:

Вот это кстати, - обрадовался Мурзилка. - Хоть немного отвлекусь от Ябеды-Коря беды, от её тёмных делишек.
Эх, Мурзилка, Мурзилка! Получивподобное приглашение, ты должен был насторожиться.

1. НА ЧТО НЕ ОБРАТИЛ ВНИМАНИЯ МУРЗИЛКА?

Мурзилка вошёл в зал и остановился в недоумении. Были заняты лишь девять мест в первом ряду. Весь остальной зал был пуст. К Мурзилке подошёл приятный паренёк:
- Понимаете, приглашены почётные персоны. Прочая публика, поклонники потом. Подождут, перебьются, присаживайтесь... - почтительно предложил паренёк.
Мурзилка сел во втором ряду, как раз за девятью ребятами. Концерт должен был вот-вот начаться, а пока сидевшие в первом ряду вели оживлённый разговор.
- Я ужасная театралка, - говорила крайняя слева девчонка своему соседу. - Вчера ходила на «Корневильского цирюльника». Прелесть, просто прелесть! А завтра иду на «Севильские колокола».
- Да, балет - это вещь, - сдержанно согласился сосед.
- А я слыхал, все рвутся на «Лебединое озеро», - делился с сидящим рядом другой мальчишка, в футболке с надписью «Ну, погоди!».
- А лодки там дают напрокат? - поинтересовался тот.
- Про лодки ничего не говорили. Наверное, нет.
- Тогда лучше на речку пойти, - подключился мальчишка в кепке. - Там и водные велосипеды есть.
«Странный для почётных персон разговор», - удивился Мурзилка и стал, заинтересованно разглядывать ребят.

2. ЧТО ЕМУ ПОКАЗАЛОСЬ СТРАМ НЫМ В РАЗГОВОРЕ?

Значит, отсюда - прямо в консерваторию? - переговаривались двое мальчишек, которые сидели с другого! края.
- Конечно. Там ведь сегодня «Симфонический концерт № 5 для двух скрипок, барабана и оркестра».
- А я сама сочиняю музыку, - похвалилась сидевшая рядом девочка. - Вот и ноты уже написала. Осталось только расставить их в нужные места.
- Уж лучше быть дирижёром, - возразила её соседка. - Стоишь, дирижируешь, а все на тебя смотрят. Если сделать подходящую причёсочку...
«Очень странно, - снова подумал Мурзилка. - Конечно, это ещё ни о чём не говорит, но всё же подозрительно».

3. ЧТО ЕМУ ПОКАЗАЛОСЬ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫМ?

Мурзилка взглянул на приглашение, которое всё это время крутил в руках, и ужаснулся: «Растяпа! Так глупо угодить в ловушку!»
Раздались аплодисменты, и на сцене появился Пётр Петрович.
Диковинно одевалось племя, откуда был он родом. Не из банановых или там пальмовых листьев носили они набедренные повязки. Зелёный лук был у них в моде. Полуботинки на толстой подошве носили удивительные папуасы. И уж совсем небывалое кольцо имели они в носу - обильно посыпанный маком бублик. За шесть копеек.
Но не это занимало сейчас Мурзилку. Он лихорадочно искал выход. Взгляд его упал на кресло сидящего передним лазутчика.
«Сиденье может опускаться и подыматься, - обнаружил Мурзилка. - Значит, если резко нажать на край, который высовывается, другой так же резко поднимется. Как в цирке, когда на один конец качелей прыгают два акробата...»
- Популярная папуасская песня «Печаль павлина погубила»! - провозгласил Пётр Петрович.
И в это же время в воздух одни за другим взвились девять агентов злой волшебницы, на мгновение зависли в высшей точке и по дуге опустились на балкон бельэтажа.
- Предательство! Пропали! Полундра! - панически прокричал, причитая, Пётр Петрович. Потом прыгнул, пригнулся, побежал подпрыгивая по партеру. Поскользнулся, перевернулся,
плюхнулся, потеряв полуботинки. Подумал: «Пусть!» По-пластунски потихоньку пополз по полу. Плутовато прикинул: «Прорвёмся!» Подкравшись, попытался проскочить мимо Мурзилки.
Но не тут-то было. Крепко схватил его Мурзилка за руку.
- О-о-о! - в ужасе закричал лазутчик, и, видно, что-то сдвинулось, перемешалось в нем. Ибо навсегда покинула его путеводная буква П.
Но её место пустовало недолго. Это стало ясно, как только агент открыл рот:
- Отпусти! Обалдел? Отцепись, олух!
Так был задержан ещё один лазутчик злой волшебницы. Агентам же, приземлившимся в бельэтаже, удалось бежать. Бежали они при этом удивительно быстро, каким-то непостижимым образом совсем не касаясь земли. Может, ноги у них работали наподобие пропеллера?
...Так что же стало с троицей агентов, которые были разоблачены Мурзилкой? Узнать об этом было поручено лазутчице по кличке Таратора.
Тыр, Пыр и Пётр Петрович были зачислены в класс, где учились Витя Сидоров и Митя Семёркин. В этот день школьники проводили «Утренник загадок».
Таратора прокралась в школу, но в зал войти побоялась. В коридоре было слышно плохо, но то, что удалось разобрать, привело лазутчицу в сильнейшее волнение. Сразу после «Утренника» она связалась с Ябедой-Корябедой.
- Удалось кое-что узнать о судьбе провалившихся агентов. Вот что сделали с Тыр:

Красная девица
Сидит в темнице,
А коса на улице.

- Отрезали, значит, косу-то. И на улицу выбросили, - хмыкнула злая волшебница.
- А вот что сделали с Пыр, - продолжала Таратора.

Скручен,
Связан,
По полу скачет.

- Кошмар! - огорчилась Ябеда-Ко-рябеда.
- Но особенно необычна судьба Петра Петровича:

В брюхе - баня,
В носу - решето,
Всего одна рука,
И та - на спине.

4. ЧТО ОЗНАЧАЕТ УСЛЫШАННОЕ ТАРАТОРОЙ?

На самом же деле школьная жизнь бывших лазутчиков сложилась без подобных приключений.
Агенты Тыр и Пыр, например, совсем освоились к тому времени в школе. Особенно нравились Тыр и Пыр уроки труда. А в работе на сверлильном станке они достигли такого совершенства, что успевали просверлить по восемь отверстий, пока другие ребята делали только одно. Сделанный же Тыр и Пыр дуршлаг был показан на школьной выставке.
Постепенно стал пользоваться авторитетом у школьников и Пётр Петрович (кстати, оказалось, что «Петрович» - его фамилия).

Рассказ, который вы сейчас прочитаете, невозможен ни в каком другом языке. Все слова в нем начинаются на букву «п». Это даже не рассказ, а гимн — гимн одной-единственной букве. У этого гимна есть автор — казак Александр Владимирович Тихонов, поэт и удивительный рассказчик, живущий на территории Казахстана, в бывшей казачьей столице Уральске. Как говорит Задорнов, приготовьтесь испытать гордость за нашу страну.

«Петр Петрович Пронский получил по почте письмо, полное приятных пожеланий. «Приезжайте поскорей! — писала прелестная Полина Павловна Перепелкина. — Побродить по парку, послушать пение пернатых пташек, подразнить папашиного попугая».
Петр поспешил по приглашению. Павловский поезд примчал последнего. Пока Петр Петрович придумал признание Полиночке, прошелся парком, постучался под парадным подъездом. Пикантная прислуга попросила подождать Петра Петровича.
— Проходите, проходите! — пролепетала Полина Павловна, показывая путь Петру Петровичу. — Познакомьтесь.
— Петр Петрович.
— Папаша, — пробасил папаша.
Пока Петр Петрович пересказывал последние петербургские происшествия, Полиночка пошла переодеться. Переодевшись, попросила Петра Петровича покушать. Папаша присоединился:
— Петр Петрович, пирожные, пикули, пирожки. Полиночка приготовляла! Петр Петрович, полынной? Померанцевой?
— Пожалуй, полынной, покрепче.
Приоткрылось парадное. Появился плешивенький племянничек.
— Позвольте присовокупиться?
— Проходи! Проходи!
Поминутно подливая, Петр постепенно пьянел. Подметив подобное, Полина Павловна порешила придержать Петра Петровича.
— Петр Петрович, пойдем погуляем?
— Пожалуй, пойдем.
Прошли парком, послушали пение пернатых пташек, подразнили папашиного попугая. Притомившись, Полиночка промолвила:
— Петр Петрович, присядем.
— Пожалуй, посидим.
Полиночка присела, Петр Петрович подвинулся, Полиночка прижалась, послышался первый пламенный поцелуй.
— Попьем! Попляшем! Попируем! — прокричал папаша, подкрадываясь под прикрытием поросли.
«Поженит, пожалуй», — подумал Петр, привставая.
Проклиная потчевания пикулями, пирожными, Петр по павловскому пути прошел пешком.
Папаша порешил проучить Петра Петровича. Подал прошение прокурору. По прошествии полугода Петр получил повестку.
Почтеннейшей публике предлагается призадуматься по поводу подобных происшествий».

Что можно сказать об этом шедевре великого и могучего, дорогие друзья? Подобное произведение поистине прекрасно!
________________________________________ ________________________________________ _____
Рад сообщить, что моя книга « Последняя война Российской империи» выйдет осенью этого года.
Заказать свой экземпляр с автографом и подарком от автора можно уже прямо сейчас по адресу:

http://planeta.ru/campaigns/15556 (там же см. информацию о книге)

или обратившись непосредственно ко мне (контакты в профиле).

Заказав книгу, вы получите её почтовой пересылкой (оплата за счет получателя). Возможен самовывоз в Москве при личной встрече.
Есть также вариант с электронной версией.

Буду благодарен за перепост.

На одном из симпозиумов встретились четыре лингвиста: англичанин, немец, итальянец и русский. Речь зашла о языках. Начали спорить, а чей язык красивее, лучше, богаче, и какому языку принадлежит будущее?

Англичанин сказал: «Англия – страна великих завоевателей, мореплавателей и путешественников, которые разнесли славу её языка по всем уголкам всего мира. Английский язык – язык Шекспира, Диккенса, Байрона – несомненно, лучший язык в мире».

«Ничего подобного», - заявил немец, - «Наш язык – язык науки и физики, медицины и техники. Язык Канта и Гегеля, язык, на котором написано лучшее произведение мировой поэзии – «Фауст» Гёте».

«Вы оба неправы», - вступил в спор итальянец, - «Подумайте, весь мир, всё человечество любит музыку, песни, романсы, оперы! На каком языке звучат лучшие любовные романсы и гениальные оперы? На языке солнечной Италии»!

Русский долго молчал, скромно слушал и, наконец, промолвил: «Конечно, я мог также, как каждый из вас, сказать, что русский язык – язык Пушкина, Толстого, Тургенева, Чехова – превосходит все языки мира. Но я не пойду по вашему пути. Скажите, могли бы вы на своих языках составить небольшой рассказ с завязкой, с последовательным развитием сюжета, чтобы при этом все слова рассказа начинались с одной и той же буквы?»

Это очень озадачило собеседников и все трое заявили: «Нет, на наших языках это невозможно». Тогда русский отвечает: «А вот на нашем языке это вполне возможно, и я сейчас это вам докажу. Назовите любую букву». Немец ответил: «Всё равно. Буква «П», например».

«Прекрасно, вот вам рассказ на эту букву», - ответил русский.

Пётр Петрович Петухов, поручик пятьдесят пятого Подольского пехотного полка, получил по почте письмо, полное приятных пожеланий. «Приезжайте, - писала прелестная Полина Павловна Перепёлкина, - поговорим, помечтаем, потанцуем, погуляем, посетим полузабытый, полузаросший пруд, порыбачим. Приезжайте, Пётр Петрович, поскорее погостить».

Петухову предложение понравилось. Прикинул: приеду. Прихватил полуистёртый полевой плащ, подумал: пригодится.

Поезд прибыл после полудня. Принял Петра Петровича почтеннейший папа Полины Павловны, Павел Пантелеймонович. «Пожалуйста, Пётр Петрович, присаживайтесь поудобнее», - проговорил папаша. Подошёл плешивенький племянник, представился: «Порфирий Платонович Поликарпов. Просим, просим».

Появилась прелестная Полина. Полные плечи прикрывал прозрачный персидский платок. Поговорили, пошутили, пригласили пообедать. Подали пельмени, плов, пикули, печёнку, паштет, пирожки, пирожное, пол-литра померанцевой. Плотно пообедали. Пётр Петрович почувствовал приятное пресыщение.

После приёма пищи, после плотного перекуса Полина Павловна пригласила Петра Петровича прогуляться по парку. Перед парком простирался полузабытый полузаросший пруд. Прокатились под парусами. После плавания по пруду пошли погулять по парку.

«Присядем», - предложила Полина Павловна. Присели. Полина Павловна придвинулась поближе. Посидели, помолчали. Прозвучал первый поцелуй. Пётр Петрович притомился, предложил полежать, подстелил полуистёртый полевой плащ, подумал: пригодился. Полежали, повалялись, повлюблялись. «Пётр Петрович – проказник, прохвост», - привычно проговорила Полина Павловна.

«Поженим, поженим!», - прошептал плешивенький племянник. «Поженим, поженим», - пробасил подошедший папаша. Пётр Петрович побледнел, пошатнулся, потом побежал прочь. Побежав, подумал: «Полина Петровна – прекрасная партия, полноте париться».

Перед Петром Петровичем промелькнула перспектива получить прекрасное поместье. Поспешил послать предложение. Полина Павловна приняла предложение, позже поженились. Приятели приходили поздравлять, приносили подарки. Передавая пакет, приговаривали: «Прекрасная пара».

Собеседники-лингвисты, услышав рассказ, вынуждены были признать, что русский язык – самый лучший и самый богатый язык в мире.

Действительно, весёлый выдался денёк. Пытаться убежать от Мурзилки - что может быть смешнее. Ведь каждое утро он часок-другой занимался бегом.

Два шага - вдох, два шага - выдох; два шага - вдох, два шага - выдох. И вот он уже настигает Солёного. Но коварный лазутчик неожиданно оборачивается:

За одним не гонка, человек не пятитонка!

Мурзилка в растерянности останавливается. Нужно срочно придумать что-то стихотворное в ответ. Только это может принести желанную победу.

Ну же, Мурзилка! Покажи свой дар!

- Всё равно буду бежать,
Потому что мне тебя
Обязательно нужно догнать!

М-да… В ответ раздался удаляющийся хохот лазутчика.

Нескладушки-неладушки и Мурзилке по макушке!

Жестокий удар получил Мурзилка… А агент убегал всё дальше и дальше. Вот он уже в конце улицы, ещё немного - и скроется за поворотом.

И тут Мурзилку осенило:

Вот и попался лазутчик. Окаменевший, похожий на скульптуру «Легкоатлет на дистанции», стоял он в конце улицы. К нему неторопливо направлялись Мурзилка, Сидоров и Семёркин…

Но не знали ни Мурзилка, ни Сидоров, ни Семёркин, что за углом, куда собирался свернуть агент, Тонечка-Локоть набрала в грудь воздуха и тихонько сказала Солёному:

И только «ах»! успел сказать Сидоров, «ой!» произнести Семёркин и «м-да…» промолвить Мурзилка, как лазутчика и след простыл.

Песни и пляски

Ушам своим не верю, - прошептала злая волшебница Ябеда-Корябеда. - Солёный чуть не попался! Уши вянут от таких сообщений… Всё потому, что с Мурзилкой ушами хлопали! - Пальцы Ябеды-Корябеды стали выстукивать воинственную дробь. - Ну что же, пора вводить резерв. Поручим Мурзилку Петру Петровичу.

Лазутчика Петра Петровича все хорошо знали. Это с ним произошёл памятный случай:

Пётр Петрович
Пошёл погулять.
Поймал перепёлку,
Пошёл продавать,
Просил полтинник,
Получил подзатыльник,
Просил прощенья,
Получил пачку печенья.

Получив поручение, Пётр Петрович, приятный полный парнишка, пожал плечами: «Пожалуйста!» Почесал пятку, потёр переносицу. Потом принялся придумывать план… Прошло полчаса. Пётр Петрович просиял, поднял палец: «Придумал! Порядок!» Подумал: «По-моему, получится…» Потом принялся поглощать прекрасные пухлые пельмени, попивая… лимонад (это единственное, что он позволял себе на другую букву, потому что очень его любил).

…Утро не предвещало никаких неожиданностей, когда Мурзилка спрыгнул с кровати.

Однако утро тут дало маху. Кое-что оно могло бы и предвещать.

В почтовом ящике Мурзилка обнаружил конверт. В нём было приглашение:

Вот это кстати, - обрадовался Мурзилка. - Хоть немного отвлекусь от Ябеды-Корябеды, от её тёмных делишек. М-да… а приглашение забавное - все слова начинаются на «п»…

...

Почтеннейше приглашаем посетить представление

ПОПУЛЯРНЫЕ ПЕСНИ, ПЛЯСКИ ПАПУАСОВ

ПОЁТ, ПЛЯШЕТ ПОВСЕМЕСТНО ПОЛЮБИВШИЙСЯ ПУБЛИКЕ

ПЁТР ПЕТРОВИЧ!!!

Эх, Мурзилка, Мурзилка! Ну ладно - утро оказалось недостаточно проницательным. Но ты-то уж должен был насторожиться, получив подобное приглашение.

Мурзилка вошёл в зал и остановился в недоумении. Ни одного свободного места, забитые зрителями проходы, какая-то отчаянная публика, которая сумела пристроиться на люстре, - вот что он ожидал увидеть.

Однако были заняты лишь пять мест в первом ряду. Весь остальной зал был пуст. К Мурзилке подошёл приятный полный парнишка.

Понимаете, приглашены почётные персоны, - пояснил парнишка. - Прочая публика, поклонники - потом. Подождут, перебьются… И почтительно предложил: - Присаживайтесь…

Мурзилка опустил сиденье, сел. Он расположился во втором ряду, как раз за пятью ребятами. Концерт должен был вот-вот начаться, а пока сидевшие в первом ряду вели светский разговор.

Я ужасная театралка, - говорила своему соседу девчонка. - Вчера ходила на «Лебединое озеро». Прелесть, просто прелесть. На озере - пляж, лодочная станция…

А рыба есть? - поинтересовался сосед.

«Странный для „почётных персон“ разговор. Очень странный, - удивился Мурзилка и стал заинтересованно разглядывать ребят. - М-да… хм… Очень странно».

Значит, отсюда - прямо в консерваторию? - переговаривались двое мальчишек с другого края.

Ага. Только… эта… допишу… как её синьфонию - и махнём.

Уж лучше быть дирижёром, - возразила соседка. - Стоишь, дирижируешь, а все на тебя смотрят, на твоё лицо. Если сделать подходящую причёсочку…

«Растяпа! - слегка, не подавая виду, ужаснулся Мурзилка. - Так глупо угодить в ловушку! Ведь это лазутчики!»

22. Почему он так решил?

Раздались аплодисменты, и на сцене появился Пётр Петрович. Любимец публики был в диковинной набедренной повязке.

Но не это занимало сейчас Мурзилку. Он лихорадочно искал выход (из положения. Жаль, что у таких выходов не светится спасительная надпись: «Выход из положения»).

Взгляд его упал на кресло сидящего впереди лазутчика. Из-под спинки высовывался край сиденья.

«Если резко нажать на край, который высовывается, - стал размышлять Мурзилка, - сиденье так же резко поднимется. Как в цирке, когда на один конец качелей прыгают сразу два акробата…»

Популярная папуасская песня «Печаль павлина погубила!» - провозгласил Пётр Петрович.

И в это же время в воздух одна за другой взвились пять сигнальных ракет.

Впрочем, нет. Это пять агентов злой волшебницы один за другим взлетели вверх, на мгновение застыли в верхней точке и, потрясённые, опустились на балкон бельэтажа.

Предательство! Пропали! Полундра! - панически прокричал Пётр Петрович. - Погибли! Переловят! Перещёлкают!

Потом перепугался: «Поймают - покарают!» Прыгнул, пригнулся, побежал, подпрыгивая, по партеру. Поскользнулся, плюхнулся. Пополз по-пластунски. Прикинул: «Прорвёмся!» Подкравшись, попытался проскочить Пурзилку… Простите - Мурзилку.

Но не тут-то было. Крепко схватил его за руку Мурзилка.

О-о-о-о-о!!! - в ужасе закричал лазутчик. И видно, навсегда покинула его путеводная буква «П».

Но её место пустовало недолго. Это стало ясно, как только агент раскрыл рот:

Отпусти! Обалдел? Отцепись, олух! - отчаянно орал он, ожесточённо отбиваясь от Оурзилки… простите - Мурзилки.

Пётр Петрович попался?! - Ябеда-Корябеда в Ярости скрипнула зубами. - Ну я им уши оборву! Как есть - так за ушами трещит! А как работать - ухом не поведут! Тот, кто виноват в провале операции, будет жестоко наказан!

Поиски виновного заняли у злой волшебницы не очень много времени. Она взяла список уцелевших агентов.

8

Звуковая организация стиха в принципе должна учитываться каждым стихотворцем. В случаях выдающихся уровень звука не просто учитывается, а задается.

Простейший и одновременно наиболее выразительный прием акцентирования — тавтограмма , такое стихотворение, в котором все (или почти все) слова начинаются с одной и той же буквы.

Николай Шульговский — поэт и стиховед, автор уникальной книги "Прикладное стихосложение" — писал о тавтограммах, что это стихи с "доведенной до крайности аллитерацией": "В XVI столетии славилась целая поэма, написанная таким способом доминиканцем Плаценциусом... Он издал ее под псевдонимом Publius Рогcius под названием Pugna porcorum (Битва свиней) в 1530 году. Все слова этой поэмы, состоявшей из сотен стихов, начинались с латинской буквы “Р”" .

Валентин Хромов в статье "Тавтограмма" приводит примеры широко известных тавтограмматических скороговорок:

Четыре черненьких, чумазеньких чертенка
Чертили черными чернилами чертеж.

Петр Петрович
Пошел погулять.
Поймал перепелку —
Пошел продавать.
(Существует вариант — "Поехал пахать").

Хромов находит в пушкинском "Евгении Онегине" "целые строки, где все или почти все слова начинаются на одну и ту же букву". Примеры: "Ночное небо над Невою...", "Прочтя печальное посланье...", "Прелестным пальчиком писала...", "Сомненья сердца своего..." и т. д. "Тавтограмма нередко придает стихотворной строке особую, пословичную афористичность, -комментирует В. Хромов. — Характерно, что автор при этом не всегда обнажает прием, что тавтограмма возникает как бы сама собой" .

Н. Шульговский говорит, напротив, как раз об обнажении приема.Он приводит в своей книге стихотворение интересного, но забытого ныне поэта Владимира Смиренского (1902 - 1977), близкого в свое время к эгофутуристу Константину Олимпову:

Ленивых лет легко ласканье,
Луга лиловые люблю.
Ловлю левкоев ликованье,
Легенды ломкие ловлю.
Лучистый лен любовно лепит
Лазурь ласкающих лесов.
Люблю лукавых лилий лепет,
Летящий ладан лепестков.

Удивительно, как слова на одну букву рождают необычное виденье, например, "луга лиловые".

В тавтограммах, как и в других редких формах, в начале века лидировал, конечно, Валерий Брюсов. Самая известная из его тавтограмм — "Мой маяк" где повторяются не только начальные буквы, но и отдельные строки, усиливающие "тавтограмматичность".

Виртуозно владел этим приемом Семен Кирсанов, в формотворческом экстазе менявший начальные буквы у тех слов, которые начинались с неподходящей для данного случая. Классические тавтограммы писал уже известный нам по палиндрому и акростиху Николай Ладыгин. Кстати, своим увлечением необычными формами он был во многом обязан "Поэтическому словарю" Квятковского и книге Шульговского, с которой его познакомил литературовед и поэт Б. Н. Двинянинов.

А. П. Квятковский замечал: "Как стилистический прием аллитерирования тавтограмма надоедлива и потому вряд ли может быть эффективным средством звуковой выразительности в поэзии" . Не встречая тавтограмм в печати, я тоже полагал, что их век уже умчался, но однажды получил газету "Гуманитарный фонд" (№48, 1992) и наткнулся там на интересную тавтограмму Данилы Алина, автора, мне незнакомого:

снесли сарай старых соседей
сверху свисал свиток столетий
стулья сломали соты спалили
сник самовар снизу сдавили
синие сгустки соленых созвездий
срезаны стебли сочных соцветий
смелые сгинули сильные сплыли
снесли сарай старых соседей

Поразительно, что стихотворение, где метафорической можно признать лишь пятую строку, целиком символично. За счет чего же возникает здесь символизм? За счет буквы "С", которая пронизывает стихотворение легким свистом сожаления...

Заканчивая разговор о тавтограмме, нельзя не сказать об одном шедевре Ломоносова, который можно назвать "внутренней тавтограммой", где почти все слова содержат в своем составе букву "Г":

О сомнительном произношении буквы г в русском языке

Бугристы берега, благоприятны влаги,
О горы с гроздами, где греет юг ягнят.
О грады, где торги, где мозгокружны браги,
И деньги, и гостей, и годы их губят.
Драгие ангелы, пригожие богини,
Бегущие всегда от гадкия гордыни,
Пугливы голуби из мягкого гнезда,
Угодность с негою, огромные чертоги,
Недуги наглые и гнусные остроги,
Богатство, нагота, слуги и господа.
Угрюмы взглядами, игрени, пеги, смуглы,
Багровые глаза, продолговаты, круглы,
И кто горазд гадать и лгать, да не мигать,
Играть, гулять, рыгать и ногти огрызать,
Ногаи, болгары, гуроны, геты, гунны,
Тугие головы, о итоги чугунны,
Гневливые враги и гладкословный друг,
Толпыги, щеголи, когда вам есть досуг,
От вас совета жду, я вам даю на волю:
Скажите, где быть га и где стоять глаголю ?

Известно, что Ломоносов различал две разновидности произношения звонкого согласного звука "Г": "поднёбное" (твердое "Г") и "гортанное" (латинское "h"), ломоносовское га . Об этом он писал в "Российской грамматике". Но нам это стихотворение интересно тем, как лингвистические реальности в нем преобразуются в реальность поэтическую, как "навязчивая" буква, раздвоившись в звучании, участвует в создании образов, в системе эстетических и этических доказательство поэта-ученого. Любой стих — наугад взятый — может охарактеризовать здесь точность, глубину оттенков. Ну хотя бы "Богатство, нагота, слуги и господа". Первые два слова, как и последнее, подчеркнуто "объемны" за счет сочетания гласных "О" и "А" с "Г"; а сочетание "Г" с "И" в слове "слуги" дает эффект приниженности.

Словом, к этой "игрушечной", "прикладной" форме стоит присмотреться повнимательнее. Результаты могут быть самые неожиданные.

Еще одна форма — брахиколон , т. е. сверхкороткий, односложный стих. Хотя брахиколон известен давно, с древности, как свидетельствует Н. Шульговский , в русской поэзии он стал использоваться лишь в XX в., с одной стороны, как форма шуточная, с другой — как достаточно серьезная, хорошо передающая энергичный ритм, подчеркивающий нерв какого-то эпизода стихотворения или поэмы. Например, у Маяковского:

Мальчик шел, в закат глаза уставя.
Был закат непревзойдимо желт.
Даже снег желтел к Тверской заставе.
Ничего не видя, мальчик шел.
Шел,
вдруг
встал.
В шелк
рук
сталь.

Можно попробовать записать шесть последних строк двумя — но тогда стихи, написанные Маяковским, уничтожатся: пружину делают из проволоки, но проволока и пружина — не одно и то же.

Брахиколон ставит перед нами нешуточную проблему — проблему графического соответствия произносимому стиху. Интересно, что иногда авторы, чтобы подчеркнуть упругость ритма, разбивают многостопный стих, придавая ему видимость одностопного. Это еще одна попытка поиска такой формы записи, которая бы передала вариант звучания.

Литература

• Шульговский H. Прикладное стихосложение. Л.,1929.
• Хромов В. Тавтограмма // Наука и жизнь, 1971,
• Квятковский А. Поэтический словарь. М.,1966.

ТАВТОГРАММА

Давид БУРЛЮК

Лето

Ленивой лани ласки лепестков
Любви лучей лука
Листок лежит лиловый лягунов
Лазурь легка
Ломаются летуньи листокрылы
Лепечут ЛОПАРИ ЛАЗОРЕВЫЕ ЛУН
Лилейные лукавствуют леилы
Лепотствует ленивый лгун
Ливан лысейший летний ларь ломая
Литавры лозами лить лапы левизну
Лог лексикон лак люди лая
Любовь лавины латы льну.
1911

Валерий БРЮСОВ

Мой маяк
Мадригал

Мой милый маг, моя Мария,—
Мечтам мерцающий маяк.
Мятежны маревы морские,
Мой милый маг, моя Мария,
Молчаньем манит мутный мрак...
Мне метит мели мировые
Мой милый маг, моя Мария,
Мечтам мерцающий маяк!
1914

Слово
(Стихи с созвучиями)

Слово — событий скрижаль, скипетр серебряный созданной славы,
Случая спутник слепой, строгий свидетель сует,
Светлого солнца союзник, святая свирель серафимов,
Сфер созерцающий сфинкс,— стены судьбы стережет!
Слезы связуя со страстью, счастье сплетая со скорбью,
Сладостью свадебных снов, сказкой сверкая сердцам,—
Слово — суровая сила, старое семя сомнений!
Слыша со стонами смех, сверстник седой Сатаны,
Смуты строитель, снабдивший сражения скрежетом, Слово
Стали, секиры, стрелы, сумрачной смерти страшней!
1918

Семен КИРСАНОВ

Буква М

Малиновое М —
мое метро,
метро Москвы.
Май, музыка, много молодых москвичек,
метростроевцев,
мечутся, мнутся:
— Мало местов?
— Милые, масса места,
Мягко, мух мало!
Можете! Мерси...—
Мрамор, морской малахит, молочная мозаика —
мечта!
Михаил Максимыч молвит механику:
— Магарыч! Магарыч! —
Мотнулся мизинец манометра.
Минута молчания...
Метро мощно мычит
мотором.
Мелькает, мелькает, мелькает
магнием, метеорами, молнией.
Мать моя мамочка!
Мирову!
Мурлычет мотор — могучая музыка машины.
Моховая!
Митя моргнул мечтательной Марусе!
— Марь Михална, метро мы мастерили!
— Молодцы, мастерски!
Мелькает, мелькает, мелькает...
Махонький мальчик маму молит:
— Мама, ма, можно мне, ма?..—
Минута молчания...
Мучаюсь. Мысли мну...
Слов не хватает на букву эту...
(Музыка... Муха... Мечта... Между тем...)
Мелочи механи
Внимайте поэту —
я заставлю
слова
начинаться
на
букву эМ:
МЕТИ МОЕЗД МЕТРО МОД МОСТИНИЦЕЙ
МОССОВЕТА
МИМО МОЗДВИЖЕНКИ
К МОГОЛЕВСКОМУ МУЛЬВАРУ!
МОЖАЛУЙСТА!

Николай ЛАДЫГИН

Гениальному

Я лучше, чем Наполеон и Цезарь
И эту истину признать пора:
Я никого не убивал, не резал,
Напротив, резали меня редактора
Н. И. Глазков

Глазкова горние глаголы
Гармонией гремят,
И гордые глаза на годы
Грядущего глядят.
Гудит не горечью Гренады
Глазковский говорок.
Глазков — гротеск. Глазков — громада,
Гуманен и глубок.
Глазкова гонит на гастроли
Не грохот городов.
Гирляндой гражданок густою
Гофрирован Глазков.
Года грядущие герою
Готовят горный грунт.
Гонцы, глашатаи, герольды
Галантно громыхнут:
Для гениального Глазкова
Горючее готово.